Наше рефлексирующее сознание (разумная часть нашего Я) умеет производить сравнение только между содержаниями самого сознания — тем, что мы называем представлениями, т. е. тем, что принадлежит нашему Я. Оно не может сравнивать представления и т. наз. «вещи», если сама «вещь» не есть также представление (это дало возможность Шопенгауэру сами вещи назвать нашими представлениями).
Наш разум всегда, как между двумя соснами, блуждает и путается между Я и не-Я (данным нам Я и заданным для познания миром не-Я). Очевидно, это потому, что он не может определить собственное Я. Путаницы бы не было, если б мир являлся нам только в наших ощущениях. Было бы ясно: все, что является моим пяти чувствам — это внешнее, это не-Я. И потому для практической ориентации в мире этой путаницы не возникает.
Но в наше время предметом физики являются объекты, которые в принципе не могут явиться ни в каких чувственных созерцаниях: многомерные пространства современных теорий полей, расслоения, пространства групп Ли. Попробуйте сказать, относятся ли они к Я или к не-Я.
Где находится квантово-механическая ψ-функция, описывающая состояние атома — в нашем Я или вне его? Теория гласит: она является вектором бесконечномерного гильбертова пространства, а оно чувственным опытом не воспринимается. Поэтому философы-феноменологи … скажут: она — принадлежность нашего сознания (нашего Я). А метафизики .. скажут: она относится к миру математических форм, который им интерпретируется как самостоятельный, вне нас суще ствующий платоновский мир эйдосов. И, наконец, физики-позитивисты скажут так, как Э. Шрёдингер сказал про свою ψ-функцию: да нигде она не существует — ни в Я, ни вне Я; это вообще не объект, а некий фиктивный элемент теории, для которого оказалось удобно записать уравнение.
Если неизвестное х определяется через другое неизвестное у, то не дано определения ни того, ни другого. Чтобы определить наше Я, надо уметь определять то, что мы называем «внешним миром», т. е. относим к не-Я. Но мы не знаем, что такое внешний мир, хотя он нам всегда задан (в нашем сознании). С этого вопроса, говорит Соловьев, должна только начинаться теоретическая философия, первая задача которой — определить, что такое есть не-Я как реальность.
Основная задача мышления упирается в злополучный вопрос о различении Я от не-Я, внутреннего опыта от внешнего. Не умея решить этот вопрос, мы не умеем обосновать собственное теоретическое познание, т. е. не умеем определить, действительно ли наша наука познает «объективный» (как принять говорить), вне нас лежащий мир.
Это не могло укрыться от наиболее проницательных философов, и еще задолго до Вл. Соловьева и Г. Гефдинга были написаны вот такие слова: «Я не знаю, откуда я пришел в этот мир (qui m’a mis au monde), не знаю, что такое этот мир и что такое есть я сам… не знаю, что такое есть мое тело, мои чувства, моя душа и сама та часть меня, которая мыслит то, что я говорю, которая размышляет обо всем и о себе самой и все-таки знает себя не более, чем все остальное» (Б. Паскаль)
Т. e., если верить Паскалю («французскому Сократу»), в таком явлении, как познание, ничего не ясно: ни что такое есть познаваемый мир, ни тот, кто мыслит об этом мире.
В.Д. Захаров. От философии физики к идее Бога.
Если ученый не умеет популярно объяснить восьмилетнему ребенку, чем он занимается,значит, он шарлатан
